Бунинские мотивы
в цикле рассказов Дины Рубиной
"Несколько торопливых слов любви"

Вступление

Иван Бунин

Дина Рубина

Сборники

Заключение

 

 

 

 


 

ЛЮБОВЬ В НОВЕЛЛАХ ДИНЫ РУБИНОЙ

Что же такое собственно любовь в новеллах Дины Рубиной? Обращаясь к ее новелле «Заклятье», мы видим: несмотря на то, что любовь героев была довольно продолжительна – семь лет, – она не была похожа на ровное пламя очага семейной жизни, она больше походила на вереницу ярких вспышек: «Началась сумасшедшая жизнь в самолетах, короткие встречи, истеричная, постоянно выясняющая отношения любовь, эти вечные ссоры в аэропортах перед самым отлетом…» Это была любовь живая, полная энергии, постоянно требовавшая наивысшей концентрации чувств и эмоций, она длилась ровно семь лет, и гибель ее в новелле Рубиной была неизбежна – заклятье, судьба. Рубина не дает чувству героев вылиться в брак силой обстоятельств (герои слишком далеко друг от друга, ведь Москва и Париж – это разные миры, и хотя самолет преодолевает это расстояние всего лишь за пару часов, но от этого оно не становится меньшим) Автор не дает их чувству надолго задержаться в земной жизни – чтобы уберечь от угасания, снижения и сохранить его на том наивысшем подъеме, на котором оно находиться и поддерживается постоянными разлуками, встречами, расставаниями и сближениями.

Мотив любви как вспышки и ее фатальной гибели звучит особенно своеобразно и одновременно трагично в новелле Рубиной «Мастер-тарабука». В этой новелле есть все: и нежданная судьбоносная встреча, и «солнечный удар» любви, взлет чувств, расставание, встреча и неизбежная катастрофа.

Она ворвалась в его жизнь, как свежий ветер, как яркий свет, сама являясь специалистом по освещению и занимаясь оформлением художественных выставок, на мотоцикле, сначала представ в образе юноши, который «снял шлем, тряхнул гривой волос и оказался девушкой». «Так началась эта легкая, забавная связь». А потом – свидания в его мастерской и удивительная игра на тамбурине этой самой девушки – «мастера-тарабуки», вечно смеющейся и невольно заставлявшей его смеяться. «Смешно? Правда, смешно? – Обхохочешься».

Потом всю жизнь художника поглотила Италия, три года разлуки, другие связи, и он, казалась, забыл «мастера-тарабуку». Но иногда «легчайший сквознячок нежно так пролетал по сердцу», словно светлое, легкое воспоминание…А когда он встретился с ней вновь – прежнее чувство вспыхнуло в нем, он забыл обо всем, они сели в машину, «долгий нежный поцелуй» - и вдруг ее слова: «Митья, у меня СПИД».

Сказать, что для него это было как гром среди ясного неба – значит ничего не сказать. Огромным усилием воли он старался не выдать своего шокового состояния, сохранить улыбку на лице при прощании, судорожно вспоминая, что только сегодня утром он был у зубного врача, и ранка, должно быть, еще не затянулась. Когда она вышла из машины и скрылась за углом, он «открыл дверцу машины и, собрав всю слюну во рту, сплюнул на грязный мазутный асфальт. Ему показалось, что в слюне была кровь», и он еще долго рассматривал, выйдя из машины эту «крошечную пенную лужицу». Для него начались кошмарные дни: он не мог избавиться от мысли, что заразился СПИДом, в то же время боясь проверить это. В таком состоянии полусумасшествия он выбросил тамбурин из окна – навсегда порвал свою жизнь с жизнью «мастера-тарабуки». Инстинкт самосохранения оказался сильнее любви, и в этом нет вины героя, такова часто бывает человеческая природа.

В душе он навсегда открестился от девушки, которую когда-то любил, а она перед отъездом позвонила ему из аэропорта и сказала, что всегда будет благодарна ему за его «лицо тогда…». Ведь остальные, узнавая о ее страшном и постыдном заболевании, словно отшатывались, открещивались от нее, на их лицах она читала брезгливое и презрительное чувство. И за ним, за выражением его лица героиня в момент страшного признания «следила, внимательно следила…» - и не увидела на нем того, что читала на других лицах. Пусть он пережил те же чувства, что свойственны людям при упоминании об этой «чуме ХХ века», но нашел в себе силы сдержаться – ради того легкого, светлого чувства, которое их объединяло когда-то. И пусть судьба в житейском плане рвет эту связь – она не может разорвать связь внутреннюю, связь признательности, связь памяти, связь любви. «Все-таки я не зря всю жизнь люблю тебя, Митья…» - заключила «мастер-тарабука». Она все-таки продолжала любить его всегда, несмотря ни на что. «Гад! – сказал он своему отражению. – У, гадина!». И сразу же помчался в аэропорт, чтобы увидеть ее в последний раз.
«Смешно...
Правда смешно?
Обхохочешься...»
Эти слова, несколько раз повторяющиеся в новелле – отношение «мастера-тарабуки» к жизни. Эта девушка ворвалась в жизнь Мити яркой вспышкой, и так же стремительно вырвалась из нее при столь трагических обстоятельствах, продолжая любить его. В этой любовной истории - вмешательство фатальной случайности, а этот смех («Смешно? Правда смешно? – Обхохочешься.») – не смех ли судьбы, подвергающей человеческую жизнь столь безжалостным экспериментам, желая проверить – а что же там трепещет внутри, в этом хрупком теле, подобно тому, как ребенок ломает игрушку, желая узнать, как она устроена? Символично и то, что в финале рассказа герой заболевает, и эта болезнь – астма – связана с мотивом удушья. На всю жизнь обречен он задыхаться – от воспоминаний, от чувства вины и любви.


Вступление
Иван Бунин
Дина Рубина
Сборники
Заключение