ИМПРЕССИОНИЗМ
НОВЕЛЛ ДИНЫ РУБИНОЙ И ИВАНА БУНИНА
Практически во всех новеллах Дины Рубиной из
цикла "Несколько торопливых слов любви" ощущается постоянное
стремление писательницы запечатлеть, увековечить на бумаге неуловимое,
мимолетное - прекрасные мгновения чувств, воспоминаний, скользящих впечатлений
в выразительных деталях и образах. Шарфик, развивающий на ветру (новелла
"Шарфик"), своими извивами так просто начертавший судьбу кореянки-парашютистки
и явившийся причиной ее гибели. "Голос в метро" (из одноименной
новеллы), заставивший героиню мысленно прокрутить всю историю своей
жизни и любви. "Слепящий свет", ставший началом и одновременно
гибельным концом страстной любви ("Область слепящего света").
Влюбленная пара в белой "ауди" (новелла "На долгом светофоре"),
порывистые жесты и неслышимые, но горячие слова их ссоры, пляшущие "в
бешенстве" губы, сжимающиеся и разжимающиеся пальцы рук на руле,
"глубоки судорожные вздохи". "Древние звуки тамбурина",
в которых было заключено все магическое волшебство чувства, "несколько
тонких солнечных лезвий от ставен"; поблескивание "в полутьме
то влажной от пота спиной, то узким плечом, вдруг открывающим белое
полукружье груди" ("Мастер-тарабука"). "Такое облегчение,
такой взлет и безумие, такой душевный простор" ("И когда она
упала").
Неизменное стремление запечатлеть неуловимо прекрасное характеризует
Дину Рубину как писателя-импрессиониста. Это еще одна точка сближения
ее новелл с творчеством Бунина, которое в свое время называли импрессионистическим.
Для Бунина-импрессиониста было очень важно именно отображение тех легких
штрихов жизни, которые рождаются и исчезают, и лишь великий мастер,
обладающий необыкновенной чуткостью и тонкостью, способен их уловить
и запечатлеть. Это звуки, запахи, скользящие впечатления, жизнь которых
- мгновение, но мгновение настолько очаровательное и завораживающее,
что так хочется продлить его пребывание в этом мире.
И Бунин осуществляет это желание, наделяя мгновения чудесного вечной
ценностью: пахучий запах "битков с луком", усмешка синих глаз
на "загорелом лице, свежесть росистого парка, взлеты качелей -
"лучше уже не будет" (новелла "Качели"); "прохладное
тело", "еще влажная грудь", "блеск черного глаза
и полные в красной помаде губы" ("В Париже"); "золотистая
яркость волос и черные глаза" ("Натали"); "шорох
платья", блистание "праздничным убором смольных волос, смуглой
янтарностью обнаженных рук, плеч, нежного, полного начала грудей";
"пушок на ее верхней губе был в инее, янтарь щек слегка розовел"
("Чистый понедельник"); "вспыхивает спичка, потом зарница",
"горячая, отчаянная" девушка, "легкий шрам в уголке ее
губ" ("дела давно минувших дней"), милее которого ничего
нет ("Волки") и т.д. В этих деталях все так выразительно,
ясно, живо - и в то же время легко, минутно, неуловимо. Мне кажется,
что, изображая мир и людей, Дина Рубина дышит тем же воздухом, что и
Бунин, дышит в том же ритме, улавливая и запечатлевая трудноуловимое,
живое и прекрасное.