На фоне "страшного мира", "цыганской страсти" и "бреда" удивительно ярко звучат стихи цикла "Кармен". Это последние стихи о любви в творчестве Блока. Посвящены они знаменитой оперной певице Л.А. Дельмас, исполнительнице партии Кармен в одноименной опере Бизе. По мотивам и настроениям стихи этого цикла похожи на "Снежную маску" второго тома.
Образ возлюбленной изменчив и прекрасен. Она - то гордая и страстная испанская красавица, за любовь которой можно заплатить "ценою жизни", то современная женщина, актриса, непостижимо "русская душою", потому что есть в стихотворениях этого цикла и вербы, и "весенняя таль", и плетень, и крик журавлей, и ячменный колос, и горячая молитва.
С удивительной силой в цикле "Кармен" опять зазвучали синкретические образы: "глухо зазвенят запястья", "певучий стан", "песня…нежных плеч". Это блоковское открытие - музыка тела. Здесь, как всегда в стихотворениях Блока, конкретность становится толчком для развития образа: возлюбленная - актриса, оперная певица, но ее красота, гармония и грация сродни музыке.
Образы стихии, символизирующие свободу, яркую индивидуальность героини, в цикле "Кармен" богаче, чем в "Снежной маске". Здесь и океан, меняющий свет, и музыка, и ветер, и мартовская метель, и звезда, и комета.
В последнем стихотворении цикла любовный сюжет выходит на уровень космический, снова появляется "здесь" и "там". То, что здесь - непостижимая женская красота, там - Вселенская душа, гармония светил. Это - вечный отзвук "Стихов о Прекрасной Даме", который, несмотря ни на что, жив в любовной лирике Блока.
Как в первом томе, есть банальная, обыденная, земная любовь - "ложная дорога", ведущая в тупик разочарования (и она - в стихах "Седое утро", "Унижение", "Перед судом", где изображен пепел отгоревшей страсти) - и есть то высокое, истинное чувство, в котором воплощена мировая душа, стремление к идеалу гармонии и красоты. И тут уже не может быть обычного сюжета: "…нет счастья, нет измен…Мелодией одной звучат печаль и радость…".
И пусть внешние приметы героини другие, но высшая сущность образа оставалась той же Его Прекрасная Дама являлась ему то загадочной Незнакомкой, то Снежной Маской в снежном костре, то прекрасной и свободной Кармен.
Но есть нечто иное по сравнению с первым томом. Это иное - образ лирического героя. Он уже не инок, не отрок, не раб. Он равен своей возлюбленной по силе и свободе: "Но я люблю тебя: я сам такой, Кармен".